Антон Шандор ЛаВей – пожалуй, единственный сатанист, обретший мировую славу именно в этом качестве и сам открыто признававший себя таковым. Другие «публичные сатанисты» либо активно пытаются заявить о себе, но остаются известными лишь в узких рамках субкультуры, либо обретают славу в иных областях, а о своих сатанинских взглядах не особенно распространяются. Распространен также «вариант Кроули» – когда персонажа считают сатанистом все, кроме его поклонников и, собственно, самих сатанистов.
Биография ЛаВея обросла огромным количеством мистификаций. И он сам, и его соратники, и его противники любили (и до сих пор любят) пофантазировать на этот счет. Мы не станем уподобляться желтой прессе, обсасывающей подробности жизни звезд. Обрисуем лишь общую канву жизненного пути философа, допуская, что каждая из конкретных деталей может оказаться неверной (все эти детали слишком мелки, чтобы существенно менять картину).
ЛаВей родился в 1930 году в Чикаго (по некоторым данным, при рождении он был назван именем Говард Стэнтон Леви). Его мать была дочерью русского эмигранта, а отец – торговцем спиртным. Вскоре после рождения сына семья переехала в Сан-Франциско, где ЛаВей в итоге провел большую часть своей жизни. В детстве мальчик увлекался игрой на различных музыкальных инструментах, а также литературой ужасов, научной фантастикой и книгами Джека Лондона. В юности ЛаВей бросил школу и некоторое время гастролировал с бродячим цирком, а затем устроился на работу фотографом в департамент полиции Сан-Франциско.
В 1952 году ЛаВей женился на Кэрол Лэнсинг, которая родила ему первую дочь, а в 1960 году расстался с женой и сошелся с матерью своей второй дочери – Дианой Хегарти (официально брак оформлен не был, хотя союз существовал долгие годы). Постепенно ЛаВей обрел славу как исследователь паранормального, на его лекции собирались известные в Сан-Франциско личности. В 1966 году ЛаВей объявил об основании Церкви Сатаны, а в 1969 году написал свою самую знаменитую работу – «Сатанинскую библию».
Стоит отметить, что это произведение трудно назвать оригинальным. Немалая часть текста «Сатанинской библии» совпадает с сочинением «Сила есть право», изданном в 1890 году под псевдонимом Рагнар Редберд (по одной из версий, под этим псевдонимом скрывался Джек Лондон). Эта книга воспевала социал-дарвинизм и отчетливо отдавала нацизмом, поэтому после Второй мировой войны ее потенциальная аудитория сильно сузилась. ЛаВей по сути обновил это произведение, оставив неизменной идею естественного превосходства сильного над слабым, но заменив социал-дарвинизм на Сатану. Кроме того, он вставил в текст Енохианские ключи Джона Ди, слегка их подредактировав. Енохианская магия ранее использовалась в Ордене Золотой Зари, действовавшем в Великобритании на рубеже XIX-XX веков.
Если говорить начистоту, то «Сатанинская библия» являет собой скорее брошюру, нежели книгу. Это не толстое философское сочинение, достойное многолетнего изучения и написания научных работ. Это не запутанный алхимический трактат, где поэтическая натура может найти для себя тысячи смыслов. «Сатанинская библия» простым языком излагает простые истины, одолеть ее средний человек способен за один день. В этой книге ЛаВей безжалостно попирает мораль, но старательно убеждает общество в своей законопослушности. По сути он заложил основу понимания сатанизма как шокирующего, грубого, неприглядного с точки зрения многих людей, однако социально приемлемого мировоззрения.
Напомним, что все это происходило в 1960-е годы, когда стремительно атомизирующееся западное общество судорожно изыскивало новую философскую опору. Христианство и другие авраамические религии очевидно изжили себя после крушения традиционного уклада. Бездумное подчинение авторитетам, принадлежность к стаду и стремление соответствовать «приличиям» превратились из достоинств в пороки. В то же время идеи радикально-силового переустройства всех областей жизни рухнули в 1945 году, убедительно доказав свою несостоятельность. Набирало силу движение хиппи, сочетавшее в себе стремление к личной свободе и поклонение гуманистическим ценностям (в конечном счете идеи этого движения легли в основу современного западного мейнстрима).
Однако не все люди, ценящие свободу, одобряли гуманизм. Пожалуй, именно эту нишу в итоге и занял сатанизм ЛаВея. Эта философия восхваляла силу и мощь – но, в отличие от нацизма, не претендовала на политическое переустройство общества.
Эта философия воспевала личную свободу – но, в отличие от хиппи, сатанист не обязан был скопом возлюбить все человечество, отказаться от насилия и фанатично экономить воду и воздух.
Почему ЛаВей назвал свое учение именно сатанизмом? Ведь будем честны – Сатана является вполне подходящим, но далеко не единственно возможным персонажем для олицетворения указанных идей. Пожалуй, в данном случае ЛаВею удачно удалось сыграть на отторжении традиционной религии. США 1960-х годов были уже достаточно свободными, чтобы почитателей Дьявола не подняли на вилы, но еще достаточно пуританскими, чтобы подобная деятельность вызвала широкий спектр эмоций. Прокатившись на гребне естественного крушения христианской идеологии, ЛаВей привлек к своему учению максимум внимания.
На протяжении трех десятилетий после создания «Церкви Сатаны» ЛаВей вел жизнь шоумена, демонстрируя, что еще недавно запретная тема более не является таковой. Членом организации мог стать любой человек, заплативший вступительный взнос в размере 100 долларов. «Церковь Сатаны» ширилась и процветала. В 1980-х годах на деятельность ЛаВея обратили внимание христианские организации, инициировавшие так называемую «сатанинскую истерию». Сатанистов обвиняли в многочисленных преступлениях, однако расследование ФБР показало, что эти предположения не соответствуют действительности. По сути истерия только добавила «Церкви Сатаны» популярности.
В конце 1980-х – 1990-х годах отголоски «сатанинской истерии» докатились до СССР и России. Бульварные газеты, пользуясь новообретенной свободой слова, активно начали пересказывать байки о сатанистах, похищающих младенцев и распинающих кошек на кладбищах. Многим трудным подросткам это описание показалось стильным, привлекательным и достойным подражания. Со временем в российские субкультурные круги стала по каплям просачиваться информация собственно о «Церкви Сатаны». «Сатанинская библия» силами энтузиастов была худо-бедно переведена на русский язык, магическая составляющая учения привлекла огромное внимание на фоне общего всплеска интереса к оккультным наукам. Протест против христианства пришелся очень кстати на фоне возрождения православия.
Вскоре первопроходцы движения и новоявленные последователи ЛаВея прочно погрязли в высокоинтеллектуальных склоках в зарождающемся интернете.
ЛаВей скончался в 1997 году от отека легких. «Церковь Сатаны» возглавила его последняя гражданская жена и мать его единственного сына, Бланш Бартон. В 2002 году ее сменил на этом посту Питер Гилмор, который остается главой организации до сих пор.
В третьем тысячелетии идеи «Церкви Сатаны» утратили свою скандальность и новизну. Организация по сути превратилась в один из скучных клубов по интересам, интересный только его членам. ЛаВей выполнил свою роль – он приучил своих соотечественников и многих иностранцев к мысли о том, что Сатана не является априорно негативным персонажем. Оказал ли он этим услугу сатанизму или, наоборот, разрушил его таинственную атмосферу? Существуют сторонники и того, и другого мнения. Также критики указывают, что ЛаВей не оставил достаточно оригинального и масштабного интеллектуального наследия. Безусловно, его нельзя сравнить с Ницше или даже c пресловутым Джеком Лондоном. ЛаВей сегодня воспринимается более как «самый известный вестник сатанизма» – чем как «единственный и полномочный основатель учения».
Однако стоит отметить, что подобная «узость» никогда не являлась препятствием для развития той или иной идеологии. Христос или Будда не оставили потомкам многотомных собраний сочинений, в отличие от Маркса или Льва Толстого. Однако христианство и буддизм существуют уже тысячелетия и воспитали миллиарды поклонников, а марксизм и толстовство позорно провалились на исторической арене. Любое истинно перспективное учение является плодом тектонических движений коллективного бессознательного и не может быть вмещено в литературное наследие одного человека.